Зал Трех Норн

[Замок Дракона]

Небольшой зал представляет собой овальное помещение, имеющее лишь одну дверь для входа и выхода из него. Остальные стены зала представляют собой высокие окна, с тонкими рамами. Вход в зал расположен на юге помещения, а значит сама зала дает прекрасный обзор северной, восточной и западной сторон света "с высоты птичьего полета".

На потолке расположена яркая люстра, напоминающая солнечный диск, такой же яркий и слепящий, не дающий возможности даже посмотреть на него, но освещающий каждый уголок этого помещения и обогревающий его даже в самую лютую стужу. Стены зала, точнее, рамы окон, инкрустированы дубовой корой, создающей впечатление, что находящиеся здесь, стоят в самом центре великого древа.

В центре зала расположен небольшой низкий круглый столик, подразумевающий, что присутствующим придется сесть на пол перед ним. Однако в комнате имеются и удобные кресла, расположенные чуть поодаль стола. Белый рояль завершает меблировку залы.



Зал назван в честь трех главных норн, прядущих нить судьбы всех: и смертных, и богов.

Урд, Верданди, Скульд...

Но этот зал посвящен также и остальным норнам и дисам. Попробуй войти сюда и пройти по часовой стрелке вдоль окон... Возможно, именно здесь ты встретишь свою норну и узнаешь от нее что-то о своей дальнейшей судьбе... а возможно и нет, всякое бывает...

[Замок Дракона]

До начала праздника дис оставалось меньше суток, и приготовления к нему уже шли полным ходом. В комнате появились несколько больших, неохватных одной рукой свечей, огромная чаша, установленная в центре помещения, огромный же рог, поставленный на специальный держатель, и серебряный поднос, накрытый полотенцем.

Окна помещения была распахнуты настеж, что принесло сюда февральскую стужу и морозную свежесть.

[Фрейя Альтус]

Солнце. Зимнее негреющее солнце, играющее своими лучами на снежном покрове...Молчаливо стоящие деревья, ждущие полноценного прихода этого самого солнца и мечтающие о шумном лете. Такова была экспозиция начала праздника дис. Одна из них сейчас зашла в помещение и молчала принялась закрывать открытые окна, которые помогли наполнить комнату морозным свежим воздухом.

Диса ванов еще раз оглядела помещение и, подойдя к дверям, символически "зашла" в комнату. Ритуал праздника начался.

«Скирнир, вставай,
ты должен сейчас
у нашего сына
все разузнать —
чем так разгневан
муж многомудрый».

Подойдя к одной из огромных свечей, Фрейя зажгла ее. Праздник был посвящен в том числе и огню, а значит его должно быть много.

«Словом недобрым
Фрейр мне ответит,
коль стану пытаться
все разузнать,
чем так разгневан
муж многомудрый».

Вторая большая свеча была так же зажжена и заиграла своим пламенем, повинуясь каждому движению одежд читавшей.

«Фрейр, ответь мне,
владыка богов,
поведай, прошу я:
отчего дни за днями
один ты сидишь
в палате пустой?»

[Фрейя Альтус]

После последней строки Фрейя остановилась и многозначительно оглядела "палату пустую", где как раз сама любила проводить в одиночестве свое время. Помолчав, она двинулась к следующей свече. Зимний день короток, вечер уже собирался опуститься на заснеженные поля и молчаливый Запретный лес. Пусть опускается, мы встретим его тысячью свечей...

«Как я поведаю,
воин юный,
о тягостном горе?
Альвов светило
всем радость несет,
но не любви моей».

На последних словах Фрейя обратила свой взор к сияющей лампе, олицетворяющей солнечный диск. Под ее взглядом лампа начала медленно потухать, пока не потухла окончательно. Теперь комната освещалась лишь тремя массивными свечами.

«Так ли любовь
твоя велика,
чтоб о ней не поведать?
Смолоду вместе
мы всюду с тобой
и верим друг другу».

Разделяя паузами диалог героев, Фрейя на это паузе обвела рукой вокруг, зажигая множество маленьких свечей, что стояли под окнами, на рояле, на подлокотниках кресел и даже на полу.

«Близ дома Гюмира
мне довелось
желанную видеть;
от рук ее свет
исходил, озаряя
свод неба и воды.

Со страстью моей
в мире ничья
страсть не сравнится,
но согласья не жду
на счастье с нею
от альвов и асов».

И вновь пауза, в течение которой в голову закралась мысль, что этот диалог красиво смотрелся бы из уст нескольких участников. Но увы и ах, сегодня участник был только один.

[Фрейя Альтус]

«Дай мне коня,
пусть со мною проскачет
сквозь полымя мрачное,
и меч, разящий
ётунов род
силой своею!»

Подумав о том, что сей диалог отлично смотрелся бы в ролевом исполнении, вейла решила и сама отыграть его именно по ролям, благо никого не было рядом,а значит можно не соблюдать ни правила приличия, ни попыток "сохранить лицо" перед кем-либо. Эту фразу она произнесла, входя в роль Скирнира и взмахнув рукой, в которой находился воображаемый меч.

Фрейр отвечал своему слуге, голосом Фрейи:

«Вот конь, возьми,
пусть с тобою проскачет
сквозь полымя мрачное,
и меч, разящий
ётунов род,
если мудрый им бьется».

И снова голос Скирнира:

«Сумрак настал,
нам ехать пора
по влажным нагорьям
к племени турсов;
доедем ли мы,
или нас одолеет
ётун могучий?»

С последними фразами Фрейя приблизилась к столу, и притронулась к рогу, стоящему на подставке. Рог был полон горячего глинтвейна, от которого шел приятный пряный аромат гвоздики и корицы. Однако, время напитка еще не пришло, зато пришло время огня. Маг подошла к одной из свечей, стоящей прямо на полу, и поставила ее на стол рядом с чашей. Сегодня огонь должен был помочь еще в одном деле. Из рукава был извлечен небольшой кусочек пергамента с рунескриптом. Этот рунескрипт уже сделала свою работу, и теперь требовалась отдать ему должное. Женщина поднесла кусок бумаги к пламени свечи, и огонь резво принялся за работу.

- Благодарю за отличную работу, ты появился по воле стихий, и уходишь в стихию.

Через пару минут в руке ведьмы был лишь пепел, который тут же забрала еще одна стихия - ветер.

[Фрейя Альтус]

Однако, "show must go on!". И Фрейя продолжила его...

«Скажи мне, пастух, —
ты сидишь на холме,
стережешь все дороги, —
как бы мне слово
деве сказать?
В том псы мне помеха».

Откинув полотенце с серебряного подноса, Фрейя обнажила лежащий на нем пирог в форме быка. Женщина провела рукой по красивой, гладкой румяной корочке, наслаждаясь ощущением теплой свежей выпечки и... принялась уже двумя руками разламывать "быка" на мелкие кусочки, буквально кроша его на подносе. В голове тут же сплыла магическая формула заговора "сколько крошек, столько денег", но сейчас этот заговор был не к месту... Зато к месту были сроки Эдды:

«К смерти ты близок
иль мертвым ты стал?
С дочерью Гюмира
речи вести
тебе не придется».

«Что толку скорбеть,
если сюда
путь я направил?
До часа последнего
век мой исчислен
и жребий измерен».

Как бы подтверждая слова, сказанные ею от имени Скирнила, вейла вздохнула, согласно кивая. Действительно, жребий каждого из живущих давно измерен и исчислен, а живым остается лишь наслаждаться жизнью, смотря ее как интересный сериал о себе самом.

[Фрейя Альтус]

Да, жребий давно брошен, измерен, исчислен и принят, иначе и не могло быть. А значит следовало продолжать ритуал. Ритуал должен продолжаться, круговорот жизни должен идти своим чередом, и за суровой зимой должна прийти свежая весна, иначе просто не может быть. Жребий брошен, измерен, исчислен...

«Что там за шум
и грохот я слышу
в нашем жилище?
Земля затряслась,
и Гюмира дом
весь содрогается».

«То воин приехал,
сошел он с коня
и пастись пустил его».

Фрейя провела рукой обводя рог с напитком, возвыщающегося на подставке. Да, придет время и этого яства.

«Гостя проси
в палату войти
и меда отведать!
Хоть я и страшусь,
что это приехал
брата убийца.

Ведь ты не из асов
и не из альвов,
не ванов ты сын?
Зачем ты промчался
сквозь бурное пламя
и к нам прискакал?»

И снова логическая пауза, дающая время обдумать все сказанное, сверить маршрут ритуала, подготовиться к новому действу. А обдумать было что. Если бы сейчас здесь присутствовали студенты, то им следовало бы объяснить, что понимается под фразой "брата убийца". Но студенты были далеко...

[Фрейя Альтус]

Асы, ваны, альвы... Еще один упущенный повод пообщаться со студентами...

«Я не из асов
и не из альвов,
не ванов я сын,
но я промчался
сквозь бурное пламя
и к вам прискакал.

Одиннадцать яблок
со мной золотых,
тебе я отдам их,
если в обмен
ты Фрейра сочтешь
желаннее жизни».

По поверхности стола покатилось яблоко, стукнулось о свечу и остановилось. Яблоки Идунн... И мы снова возвращаемся к богиням севера, сейчас их день.

«Одиннадцать яблок
в обмен на любовь
никогда не возьму я:
Фрейр никогда
назваться не сможет
мужем моим».

Фрейя задумалась - а отдала бы она свою любовь за эти яблоки. И сама уже знала ответ - да, отдала бы... как когда-то отдала ее за ожерелье брисингов. Почему бы и нет? Ваны должны дарить этому миру любовь и процветание, иначе он погрязнет в войнах. Но выбор брата Фрейя оценила, ответ Герд ей понравился.

«Кольцо тебе дам,
что на костре
Бальдра сгорело!
Восемь колец
в девятую ночь
из него возникают».

Ставки росли. А что же Герд? Кстати, упоминание Бальдра было бы тоже интересно для студентов.

«Кольца не возьму,
что на костре
Бальдра сгорело!
Вдоволь добра
у Гюмира в доме,
отцовых сокровищ».

Вот так вот, брат, от ворот поворот. Придется видимо тебе утешаться в объятиях своей сестры...

«Видишь ты меч
в ладони моей,
изукрашенный знаками?
Голову им
Герд отрублю,
коль согласья не даст».

«Угроз не стерплю,
согласьем на них
никогда не отвечу;
но если с Гюмиром
встретишься ты,
вы оба, я знаю,
схватку затеете».

Фрейя задумалась над поворотом давних событий.

[Фрейя Альтус]

«Видишь ты меч
в ладони моей,
изукрашенный знаками?
Старого турса
я им поражу,
в поединке падет он.

Жезлом укрощенья
ударю тебя,
покоришься мне, дева;
туда ты пойдешь,
где люди тебя
вовек не увидят.

На орлиной скале
ты будешь сидеть,
не глядя на мир,
Хель озирая;
еда тебе будет
противней, чем змеи
для взора людского!

Чудищем станешь,
для всех, кто увидит!
Пусть Хримнир глазеет,
всяк пусть глазеет!
Прославишься больше,
чем сторож богов,
сквозь решетку глядящая!

Безумье и муки,
бред и тревога,
отчаянье, боль
пусть возрастают!
Сядь предо мной —
нашлю на тебя
черную похоть
и горе сугубое!

Тролли вседневно
тебя будут мучить
в жилье исполинов;
в дом турсов инея
будешь всегда
безвольно плестись,
неизбежно плестись;
не радость познаешь,
но тяжкое горе
и скорбные слезы.

Трехглавого станешь
турса женой
или замуж не выйдешь!
От похоти сохни,
зачахни от хвори!
Будь, как волчец,
что под камень кладут,
жатву закончив!

Я в рощу пошел,
в сырую дубраву
за прутом волшебным;
взял прут волшебный.

Ты разгневала Одина,
асов главу,
Фрейр тебе враг:
преступная дева,
навлекла ты богов
неистовый гнев.

Слушайте, ётуны,
слушайте, турсы,
Суттунга семя,
и сами асы!
Запрет налагаю,
заклятье кладу
на девы утехи,
на девичьи услады!

Хримгримнир турc
за решетку смерти
посадит тебя;
тролли напоят
тебя под землею
козьей мочой;
вкуснее питья
ты не получишь,
не по воле твоей,
но по воле моей!

Руны я режу —
«турc» и еще три:
похоть, безумье
и беспокойство;
но истреблю их,
так же как резал,
когда захочу».

Прочитав следующие строки, Фрейя задумалась: "интересно, если предложить самим студентам повторить рунескрипт Скирнира, что они начертают? И начертают ли вообще хоть что-то? Если судить по падению уровня знаний последнего набора студентов, они даже не смогу понять, кого же называет Скирнир "сторожем богов" и почему..."

Впрочем, нужно продолжить ритуал. Фрейя придерживалась методики интуитивного проведения ритуалов - что хочется сделать в данный момент, то и следует делать. Сейчас хотелось начертать руны. Охранные, призывающие благоденствие в этот дом. Руны Фрейра.
Подойдя к одному из окон, тому, что находилось напротив входной двери, Фрейя начала чертить пальцем на стекле знаки. Вслед за ее пальцем на стекле появлялась изморозь: Феху, Ингуз, Вуньо.

[Фрейя Альтус]

Руны заискрились морозной изморозью, как будто кто-то посыпал из алмазной пылью. Это алмазное сияние разгоралось все сильнее и сильнее, пока наконец глазам не стало больно смотреть на знаки. Удовлетворенно улыбнувшись, вейла вернулась к столу, продолжив распевное повествование.

«Нет, лучше прими
привет мой и кубок
старого меда!
Не помышляла я,
что полюблю
ванов потомка».

Поддерживая текст эдды в руках у Фрейи появился рог с напитком. Улыбнувшись она как бы протянула этот рог предполагаемому собеседнику, а после этого приблизила к своим губам и отпила из него. Хмель, предназначенный для сильных воинов, ударил в голову, но потом сразу же испарился. Теперь следовал ответ мужественного собеседника.

«Хочу я прямой
ответ получить
до отъезда отсюда:
когда с сыном Ньёрда
свидеться хочешь
и соединиться?»

«Барри зовется
тихая роща,
знакомая нам;
через девять ночей
там Герд подарит
любовь сыну Ньёрда».

На этих словах в руках у Фрейи появилось несколько колец, которые были припасены для гостей. Магическое свойство этих колец так и осталось тайной, ибо в этот момент они все были брошены в напиток, оставшийся в роге. Кольца моментально растворились в хмельном питье.

«Скирнир, скажи мне,
прежде чем сбросишь
с коня ты седло:
добился ли ты
девы согласья,
исполнил ли просьбу?»

«Барри зовется
тихая роща,
знакомая нам;
через девять ночей
там Герд подарит
любовь сыну Ньёрда».

«Ночь длинна,
две ночи длиннее,
как вытерплю три!
Часто казался мне
месяц короче,
чем ночи предбрачные».

На последний словах женщины руны, начертанные на стекле вспыхнули ярким пламенем. Вспышка была настолько сильная, что на мгновение случайный наблюдательно был бы полностью погружен в этот яркий огненный свет, за которым скрылась вся комната вместе с присутствующей тут дисой.

А когда свет померк, возвращая комнату в обычное ее состояние, вейлы в ней уже не было, как всех тех атрибутов, что участвовали в ритуале. Лишь яркие, теперь уже огненные, руны продолжали светиться на своем месте. Колесо года повернулось.